Документ предоставлен КонсультантПлюс
Автор анализирует судебную практику преодоления пробелов, связанных с правовым статусом членов советов директоров коммерческих корпораций, который призван обеспечить возможность надлежащего исполнения членами этого коллегиального органа его предназначения — осуществлять общее руководство корпорацией и контролировать деятельность исполнительных органов. Сделан вывод об отсутствии принципиальных оснований в установлении различий в правовом положении членов советов директоров ООО и АО. Предлагается унифицировать правила о правах членов советов директоров хозяйственных обществ на уровне Гражданского кодекса РФ во избежание необоснованного умножения корпоративного нормативного материала.
Введение. В структуре органов управления корпорациями заметное по объему компетенции и функционалу место занимает совет директоров — коллегиальный орган, контролирующий деятельность исполнительных органов корпорации и осуществляющий общее руководство ее деятельностью.
Поскольку в обществах с ограниченной ответственностью (далее — ООО) и акционерных обществах (далее — АО) возможность формирования совета директоров как факультативного органа реализуется на практике довольно часто, а для публичных АО образование этого органа и вовсе является обязательным (применительно к данным организационно-правовым формам корпораций), особенно важно четко и полно очертить правовой статус членов совета директоров.
В пункте 4 ст. 65.3 Гражданского кодекса РФ определен общий перечень основных полномочий членов коллегиального органа управления корпорации (право получать информацию, требовать возмещения причиненных корпорации убытков либо признания сделки корпорации недействительной или применения последствий недействительности сделки), а их наполнение и порядок реализации применительно к ООО и АО отнесены к зоне ответственности специальных законов (Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» <1> и Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» <2>, далее — соответственно Закон об АО и Закон об ООО). Последние по-разному определяют (либо, наоборот, оставляют без внимания) соответствующие нюансы правового статуса членов совета директоров ООО и АО, что позволяет выявить ряд корпоративно-правовых пробелов и проверить возможности аналогии как универсального антипробельного правового средства в корпоративной сфере.
———————————
<1> Об акционерных обществах: Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 1.
<2> Об обществах с ограниченной ответственностью: Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1998. N 7. Ст. 785.
Пробел N 1. Заметным пробелом явилось отсутствие законодательного уточнения порядка реализации закрепленного в п. 4 ст. 65.3 ГК РФ права члена коллегиального органа управления на получение информации о деятельности корпорации.
Накопленный судами опыт преодоления данной лакуны зафиксирован в Обобщении судебной практики по корпоративным спорам о предоставлении информации хозяйственными обществами (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 15.11.2023 <3> (далее — Обобщение): Президиум показал, как суды при разрешении соответствующих споров членов совета директоров АО используют по аналогии закона положения ст. 91 Закона об АО, предусматривающие обязанность предоставления обществом документации о его хозяйственной деятельности акционерам.
———————————
<3> Обобщение судебной практики по корпоративным спорам о предоставлении информации хозяйственными обществами, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 15.11.2023 // Официальный сайт Верховного Суда РФ [Электронный ресурс]. URL: https://www.vsrf.ru/documents/thematics/33141/ (дата обращения: 13.12.2024).
При этом включенные в Обобщение акты отражают понимание судами различий в природе и функционале общего собрания акционеров и совета директоров АО (а значит, в статусе акционеров и членов совета), а потому верно исходят из небеспредельности при применяемой аналогии (члены совета директоров АО не обязаны доказывать разумный интерес в получении запрашиваемых документов; введенный АО режим коммерческой тайны для запрашиваемой информации сам по себе не лишает члена совета возможности ее получения; предоставляемые члену совета директоров АО документы не могут быть по составу ограничены перечнями, которые установлены для различных категорий акционеров). Такие подходы указывают на квалифицированное и верно дифференцируемое применение аналогии закона, что с научной точки зрения следует оценить позитивно.
Примечательно и то, что Президиум указал на возможность использования судебных позиций, появившихся в результате применения аналогии норм Закона об АО, при определении информационных прав членов коллегиального органа АО, более широко, т.е. аналогичным образом разрешать споры по искам членов совета директоров ООО. Фактически речь идет о рекомендации применения судами в порядке аналогии не конкретной корпоративно-правовой нормы, а правового конструкта, сформировавшегося в результате аналогического применения такой нормы (аналогия по аналогии). Это еще больше расширяет представление об аналогии как о мощном средстве компенсации недостаточности правовой материи, пригодном к активному использованию в регулировании корпоративно-правовых связей.
Столь широкое аналогическое применение норм и правовых позиций при определении информационных возможностей членов совета директоров ООО и АО, притом что схожие пробелы и правоприменительные потребности наблюдаются в отношении информационно-правового статуса членов коллегиальных органов иных видов коммерческих и некоммерческих корпораций, указывает на потребность использования аналогии как креативного источника для формулирования общей нормы о порядке предоставления информации членам совета директоров любых корпораций на уровне ГК РФ.
Пробел N 2. Не столь часто распознающейся как затруднение в корпоративной практике, однако не менее интересной представляется неопределенность в вопросе о праве члена совета директоров АО участвовать в собрании акционеров с правом совещательного голоса.
В рамках конструкции ООО данный вопрос решен положительно непосредственно в законе: согласно п. 3 ст. 32 Закона об ООО члены совета директоров ООО, не являющиеся участниками данного общества, могут участвовать (принимать участие в заседании) на общем собрании участников общества с правом совещательного голоса. При этом, поскольку Закон об АО об аналогичном праве членов коллегиального органа АО умалчивает, высказано мнение, что право совещательного голоса, предоставляемое членам коллегиального органа хозяйственного общества, — это исключительно специфика ООО [6, с. 4 — 40].
Однако, учитывая одинаковое предназначение и принципиально единую роль совета директоров в обеих рассматриваемых разновидностях хозяйственных обществ, едва ли даже при отсутствии соответствующих положений в Законе об АО или в уставе конкретного АО членам совета директоров АО следует отказывать в возможности посетить собрание акционеров и высказать свое мнение по тем или иным вопросам повестки дня.
Несмотря на то что четкое нормативное определение природы права совещательного голоса отсутствует и фактически речь идет о возможности его носителя «выражать необязательное мнение» [1, с. 63 — 86], т.е. об участии в собрании с «консультативными функциями» без права голосовать по вопросам повестки дня (Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.07.2018 N 17АП-8083/2018-ГК), в доктрине верно указано на то, что возможность такого совещательного участия может оказать существенное влияние на формирование высшей корпоративной воли [2, с. 20 — 29]. Такое влияние, оказанное со стороны члена совета директоров как профессионала, специалиста в какой-либо специфической области, имеющей отношение к обсуждаемой участниками собрания повестке, может иметь позитивный эффект и в ООО, и в АО.
В свою очередь, с позиции членов совета директоров в рамках АО, как и ООО, выражение совещательного голоса на собрании выступает разумным и естественным способом проявить добросовестное отношение к процессу управления обществом и предвосхитить личную ответственность в случае, если принятые собранием решения привели к негативным для общества последствиям.
Таким образом, думается, что с опорой на п. 3 ст. 32 Закона об ООО в порядке аналогии закона резонно утверждать о праве членов совета директоров АО принимать участие в общем собрании акционеров с правом совещательного голоса. Дополнительное подтверждение правомерности такой аналогии усматривается в том, что соответствующей возможностью явно наделен председатель совета директоров АО при умолчании устава общества об ином председательствующем на собраниях акционеров в силу п. 2 ст. 67 Закона об АО.
Более того, правило п. 3 ст. 32 Закона об ООО и практика его аналогического применения к АО вполне могут быть генерализованы и распространены на статус членов коллегиальных органов любых корпораций путем принятия соответствующей общей нормы на уровне ГК РФ.
Пробел N 3. Схожим с предыдущим, но зеркально лакунным в отношении ООО и урегулированным применительно к АО выступает вопрос о возможности ООО предоставить председателю совета директоров общества право решающего голоса. Так, согласно п. 3 ст. 68 Закона об АО уставом общества может быть предусмотрено право решающего голоса председателя совета директоров в случае равенства голосов членов совета. В свою очередь, в Законе об ООО о такой возможности не указано.
В науке представлено мнение, что соответствующая привилегия председателя совета директоров ООО может быть предусмотрена в уставе ООО в результате преодоления нормативного молчания с помощью аналогии закона [7, с. 12 — 23].
Поскольку такое аналогическое преодоление пробела в Законе об ООО способствует повышению динамизма и эффективности корпоративного управления ООО, предотвращает конфликтоопасные дедлоки на уровне совета директоров, с правомерностью предложенной аналогии следует согласиться. При этом отношения, складывающиеся при принятии решений членами совета директоров ООО, сущностно не противоречат варианту регулирования, представленному в п. 3 ст. 68 Закона об АО, для явно схожих корпоративных процессов в рамках АО.
Частным подтверждением правомерности такой аналогии выступает включение положений о решающем голосе председателя совета директоров в уставы ООО «Ачим Девелопмент» (п. 10.17) и ООО «Ачим сбыт» (п. 14.19), определенных Правительством РФ в соответствии с подп. «е» п. 1 Указа Президента РФ от 19.12.2023 N 966 «О дополнительных специальных экономических мерах в топливно-энергетической сфере в связи с недружественными действиями некоторых иностранных государств и международных организаций» (Постановление Правительства РФ от 15.06.2024 N 811 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 19 декабря 2023 г. N 966»).
Допустимость применения нормы п. 3 ст. 68 Закона об АО по аналогии к отношениям, складывающимся в ООО и иных корпоративно-правовых формах, положительно воспринимается судами, которые не только опираются на соответствующую аналогию при разрешении конкретных споров, но и характеризуют практику определения уставами (либо внутренними документами на основании уставов) корпоративных юридических лиц приоритетности голоса председателя коллегиального органа управления общепринятой и устоявшейся правомерной практикой (Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.07.2024 N 15АП-8661/2024).
Думается, что имеются основания воспользоваться данной доктринально одобряемой судебной позицией, основанной на правильной аналогии, и сформулировать в ГК РФ общее правило о допустимости на уровне устава всякой коммерческой или некоммерческой корпорации при наличии в составе органов управления таковой коллегиального органа управления (совета директоров) закреплять за главой этого органа право решающего голоса.
Пробел N 4. Наиболее значимым, но не имеющим единообразной доктринальной оценки и неоднозначно преодолеваемым на практике пробелом выступает умолчание закона о праве члена совета директоров ООО оспаривать решение совета.
Закон об АО в п. 5 ст. 68 прямо предусматривает, что член совета директоров АО, не участвовавший в голосовании или голосовавший против решения, принятого советом директоров общества в нарушение установленного порядка, вправе обжаловать в суд такое решение в случае, если это повлекло нарушение его прав и законных интересов.
Аналогичным образом выстроена норма п. 6 ст. 68 Закона об АО о праве оспаривания решений совета директоров АО по иску акционеров общества.
В отличие от акционерного Закона Закон об ООО в п. 3 ст. 43 содержит указание лишь на то, что неправомерное решение совета директоров ООО, нарушающее права и законные интересы участника общества, может быть оспорено в суде по заявлению этого участника.
Это обстоятельство воспринимается в доктрине как формальное подтверждение ограничения (при умолчании закона об ином) перечня прав членов коллегиального органа корпорации, установленного в абз. 2 п. 4 ст. 65.3 ГК РФ, и как основание для вывода, что по общему правилу члены коллегиального органа корпорации не наделены правом обжаловать его решения (хотя ученые оговаривают, что такое право должно признаваться за членами совета директоров из общего смысла института гражданско-правового сообщества [4, с. 194 — 211]).
В судебной практике находит отражение именно ограничительный подход. Суды констатируют, что надлежащим истцом при оспаривании решения совета директоров ООО может быть только лицо, имеющее статус участника соответствующего общества. При этом при попытках обосновать возможность оспаривания решения совета директоров ООО по иску члена совета с опорой на довод о необходимости применения нормы п. 5 ст. 68 Закона об АО в порядке аналогии закона суды отвергают такую аналогию, указывая, что Закон об АО и Закон об ООО «действуют друг от друга независимо, регулируют правоотношения внутри различных как по организационно-правовой форме, так и по составу субъектов, корпораций» (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 16.04.2019 N 09АП-12072/2019).
Указанное буквальное толкование абз. 2 п. 4 ст. 65.3 ГК РФ и восприятие умолчания Закона об ООО о праве члена совета директоров ООО оспаривать акты данного органа в качестве квалифицированного может быть объяснено своеобразным интуитивным применением принципа недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п. 1 ст. 1 ГК РФ), но оно едва ли может быть поддержано.
Думается, что различия в корпоративном устройстве АО и ООО в разрезе порядка оспаривания актов совета директоров не позволяют выявить и разумно обосновать какую-то такую специфику ООО, которая потребовала бы принципиального отказа от наделения члена совета директоров правом на предъявление рассматриваемого требования.
Более того, если принять во внимание, что решения совета директоров, как и акты общего собрания участников корпорации, представляют собой подчиняющиеся общим нормам ст. 181.4 ГК РФ решения гражданско-правового сообщества (п. 103 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»), и если проводить аналогию статуса члена совета директоров ООО не со статусом членов аналогичного органа АО, а с положением участника ООО (невзирая на различие корпоративно-управленческой миссии совета и собрания в науке констатируется наличие почвы для допустимости такой аналогии [5, с. 13 — 23]), то аналогическое распространение п. 3 ст. 43 Закона об ООО еще больше убеждает в необходимости позитивного решения вопроса о праве членов коллегиального органа ООО на оспаривание решений данного органа.
Таким образом, пробел в вопросе о праве члена совета директоров ООО оспаривать решение совета следует решать единообразно с урегулированным статусом члена коллегиального органа АО. Соответствующую правоприменительную практику, отрицающую допустимость аналогии закона, до момента нормативного устранения пробела необходимо скорректировать.
Вывод. Как видно, во всех четырех обозначенных пробельных ситуациях усматривается возможность и целесообразность унифицированного подхода к регулированию схожих аспектов статуса членов совета директоров ООО и АО.
Аналогия может быть эффективно использована для реализации такого подхода и казуального преодоления обозначенных пробелов в правоприменении при возникновении спорных ситуаций.
Доктринально обоснованное содержательное преодоление выявленных пробелов подталкивает к мысли о необходимости их устранения нормотворческим способом.
Чтобы избежать необоснованного умножения нормативного материала и появления правовых плеоназмов, которыми грешит современное корпоративное законодательство [3, с. 28 — 32], заполнение проанализированных правовых лакун следует осуществить не путем перекрестного создания в Законе об ООО и Законе об АО частных аналогов имеющихся специальных правил, а путем использования аналогии как креативного инструмента формулирования общих (для ООО, АО и, если это применимо, для иных корпораций) норм на уровне ГК РФ.
К сожалению, по непонятным причинам, вопреки канонам юридической техники и пандектным началам построения отечественной правовой системы законодатель вместо вынесения общих правил о советах директоров всех хозяйственных обществ (если вообще не всех корпораций) за скобки сотворил очередной плеоназм: в результате принятия Федерального закона от 08.08.2024 N 287-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» и дополнения ст. 32 Закона об ООО развернутыми пунктами 3.1, 3.2 и 3.3 применительно к совету директоров ООО воспроизвел в Законе об ООО ряд общих норм о порядке проведения и оформления решений собраний (ст. 181.2 ГК РФ), хотя их прямая реализация была возможной и ранее, и продублировал ряд специальных норм о совете директоров АО (ст. 68 Закона об АО). При этом указанные выше пробелы остались нормативно не восполненными.
Документ в СПС КонсультантПлюс:
Правовой статус членов совета директоров ООО и АО: пробелы и аналогии
(Микрюков В.А.) («Современное право», 2025, N 2)
